Ой, шняга-шняга

[Лёте]

От слов к делу

-Прежде, чем я уйду, я хочу узнать две вещи. Зачем вы это сделали? Зачем я вам? И зачем я тому старику?
Девушка смотра пустым и уставшим взглядом. Аристократ замелся.
-Я… все объяснил в письме. Я помню ваш ответ и обещаю найти способ как-то, хм… Передать эту информацию.
-Нет уж, будьте добры. Сказать вслух кишка тонка? – она пыталась его задеть, разозлить, достать.
-Хорошо, - он кивнул и замолчал на долю секунды. На лес опускалась тихая ночь. – Вы правы, я должен сказать. Я сделал все это потому, что влюблен в вас.
Она думала, что отреагирует холодно и зло, но сердце все равно бухнуло, кровь все равно брызнула в щеки.
-Это ложь, - как можно более твердым голосом проговорила храмовница. – Вы почти что собственноручно убили меня. Вы видели меня в лучшем случае пару раз в жизни! Вы даже имени моего не…
-Корда, - перебил воин тихо, но твердо. – Я знаю ваше имя. Корданор.
Девушка сглотнула:
-Откуда вы знаете?
Её имя. Её настоящее имя, которое в последний раз называлось так давно, кажется, пару веков назад. Кажется, пару веков… Перед глазами поплыло. Слезы вдруг сами собой закипели от воспоминаний.
-Откуда вы это знаете?!
Юритомо тяжело вздохнул:
-Погибшая Аюми… была моей сестрой.
Корда выпрямилась, будто натянутая струна:
-Она не погибла… Её забрали божества.
-Как еще четыре моих сестры. Я не хотел, чтобы с вами произошло то же самое. Я понимаю, что вы думаете: как можно влюбиться, если мы не общались даже? Я не влюбился. Я прикипел душой. Сразу же и намертво, и как я не пытался вырвать это, я не могу. А пытался я долго и мучительно, поверьте. Может быть, так я пытался восполнить потерю, пытался не сойти с ума.
-Четыре ваших сестры… Что с ними стало?
-Их забрали после Аюми. Вы тогда уже ушли из храма.
Да, она помнила. Она помнила тот всплеск ненависти, тот всплеск ужаса и ненависти. Они забрали Аюми, ее Аюми, ее почти-сестру-по-крови, самого близкого человека. Они убили ее ни за что. Тогда в ее душе что-то жуткое выросло, что-то зубастое и черное. Она не поверила, не могла поверить в ненависть к храму. Она ведь выросла там. Ее там воспитали. От воспоминаний внутри тянуло, будто бы растягивались связки. Вот-вот – и лопнут. Вот-вот и она не выдержит.
-Ладно, - она кивнула. – Ладно то, что вы провели меня у лезвия смерти, хотя я и не представляю, как это помогло меня спасти…
-Просто, - ответил он тихо. – Пророчицу, прошедшую «полный круг» и выжившую, отпускают. Вам повезло закричать… Вы выжили.
-То есть все это базировалось на том, сдамся я или нет? – девушка потихоньку начинала злиться. – Вы хоть представляете, что тогда творилось в моей душе?! А если бы я молчала до последнего, как нам вдалбливают в головы? Что тогда?!
-Я надеялся на ваше благоразумие. Мне казалось, что после смерти Аюми в вас что-то изменилось. И я не прогадал…
Храмовница с шумом выдохнула, хмыкнула:
-Ладно это. Но вы разрушили мою жизнь, сломали ее. Храм был моим всем, поэтому я и не смогла уйти даже после смерти… - имя она проглотила, не в силах произнести. – Просто перешла в другой, чтобы не видеть того места. Даже зовут меня «живущая в храме». А теперь что? Дорога обратно навсегда заказана. До этого в моей жизни все было понятно и определенно. Я жила с мыслью, что буду служить так хорошо, как могу, а в один момент пройду ритуал и поднимусь к божествам. Да, я верила в глупую розовую мечту, но я верила. Даже когда Аюми ушла… Я думала, что это какая-то ошибка, что они сделали это ненамеренно… Вы спасли мое тело, но разрушили душу. Я без понятия, что теперь делать со своей жизнью.
Воин хмыкнул:
-А что, вашу душу способен заполнить один лишь храм?
-Ну уж прости! – злость закипела в ней, вспыхнула, как пламя, - Я не умею читать и не изучала историю и философию. Моя жизнь завязана на тупом повторении ритуалов и заучивании молитв, как для тех, кто больше ничего не может! Но, тем не менее, она ценна. И если ты думаешь, что ты, как высокородный, можешь обращаться со мной, как пожелаешь, можешь рисковать моей никчемной шкурой – это не так! Не так. Каждое живое существо важ-жно…
Слезы сами собой брызнули из глаз. Казалось, внутри уже ничего не было, ничего не осталось, на что можно было бы опереться. Опустошение, невесомость, неизвестность.
Юритомо тяжело вздохнул:
-Я хотел вытащить, спасти тебя, - он тоже как-то невольно перешел на «ты». – Я осознаю, что разрушил и сломал весь прежний уклад жизни, каким бы – хорошим или плохим – они ни был. И теперь я последую за тобой, куда бы ты ни пошла.
-Я не думаю, что это хорошая идея, - она мотнула головой. – Я жуткая повернутая на всю голову храмовница. А ты даже не любишь меня, а просто… Жалеешь, в лучшем случае?
-Это ты меня пожалеешь, если позволишь отправиться с тобой. Когда я нахожусь рядом, мне легче на душе. Я не знаю, что это – любовь, одержимость или что-то еще… Я не хочу думать об этом. Просто быть рядом.
Она только хмыкнула в ответ. Не в силах выдерживать тишину, воин спросил:
-Куда отправимся?
-Домой.
Он не знал, где этот дом и существует ли он вообще для нее. Но знал одно: он может пойти с ней.

@темы: свое, кусок

Comments

[Гость]

Охо-хо)) Эту часть я прочла на одном дыхании, легко написано и очень интригует. вот только я не совсем поняла его роль в том, что ее забрали... может, чуть детальнее распишешь этот момент? или дальше станет ясно? хорошо придумано с "не любовь, а прикипел душой". вообще не люблю, когда любовь с бухты барахты, мне нравится, когда люди прикипают, а потом понимают, что уже не отклеятся от другого и только тогда называют это любовью))