Somebody mixed my medecine!..
До места Ойла все-таки не добралась. Обратно в особняк ее приволок Фенрис - буквально приволок, и это был один из тех немногих раз, когда они применял свою непомерную силу. И это было хоть одним облегчением за эту жуткую и длинную ночь.
Когда Ойла вошла, крылатая сидела, прижимая к бедру кусок ткани, смоченный чем-то. Ткань то и дело становилась рыжеватой от сочащейся крови, и тогда девушка перемещала ее, чтобы закрыть чистым участком. Руки были перебинтованы тоже чем-то пропитанной тканью. Когда чистые клаптики ткани закончились, крылатая постаралась дотянуться до лежащих на столе.
Девушка моргнула и отреагировала как-то медленно.
-Ойла! Жива. Слава богам... прости, я не могу... э, встать, чтобы броситься себе на шею.
-Что произошло?
-А, да так. Птичка теперь немного того... поджаренная. Ты? Не пострадала?
Речь была отрывистая, давалась тяжело, медленно.
-Я нет. С тобой-то что? Ожоги? Ты была там?
-Так, пролетала мимо. Не совсем прямо ожоги... На меня попали искры, но они странные. Больно. А бедро - это я так, упала.
-Что говорит Андерс?
На секунду повисло молчание, а последующие слова звякнули, будто бы крылатая собирала все свои душевные силы для них. Да оно и правда так было. Рассеянность и тормознутость ушли только на эту одну фразу:
-Да лучше я в мучениях сгнию от этих ран, чем позволю ему прикоснуться ко мне.
Ойла подала чистую тряпку, села рядом и молча аккуратно обняла крылатую за плечи. Затем легонько тряхнула - девчушка даже не зашипела от боли.
-Никаких сгнивать. Жить будешь.
***
Мой Бог, дай мне памяти!
-Почему ты решила стать магом? Нас ненавидят, презирают, преследуют. Твоя жизнь теперь никогда не станет спокойной с этого момента, тем более что... Идет борьба.
-Я ничего не решала и никем не становилась, - ответила крылатая как всегда холодно - так она отвечала с того самого момента, как эта борьба началась и церковь была взорвана. В те краткие миги, когда вообще отвечала ему. - Я нашла то, кем я есть. Пришла к себе, скажем так. У меня магические способности были от рождения, только я этого не знала. Я одержима духом - собственно, первое и второе неразрывно связаны. Мне нравится лечить людей. Вой и выходит маг-целитель. Да еще и что-то вроде скорой помощи, - на этом девушка иронично усмехнулась, поднялась и собралась уходить. Но затем обернулась и еще добавила:
-Мне было трудно принять, кто я есть. Страшно быть странной. Но, как оказалось, и это тоже возможно пережить.
***
O ton Adonin!
-Расскажи мне об этой религии.
-Самое время, - нервно и хрипло хохотнула Ойла. - Прямо на развалинах полыхающей церкви. Супер.
-Расскажи, - так же настойчиво повторила Адо.
Они будто поменялись ролями: одна стала смешливой, а вторая - концентрированно серьезной.
-Ну, я сама-то толком не знаю. Что-то там про людей, отвернувшихся от Создателя, ударившихся в магию и всякие злостные культы...
Ойла покосилась на Адо. Почему-то девушке казалось, что на сочетании "злостные культы" эта неугомонная хохотушка должна была хотя бы немного улыбнуться, но губы подруги были плотно сомкнуты. Отсветы пожара делали черты лица резче и жестче, будто бы высеченными из мрамора. - Тогда-то и наслали первый Мор... - продолжала эльфийка. - И там появилась Андрасте, которая слышала Песнь... Началась война... Короче, я дальше не помню. Потом у кого-то спросишь.
-Война? - Адо и так не отличалась особенной способностью внимательно слушать собеседника, а теперь и вовсе казалось, что она вырывала только отдельные слова. - Странно и глупо воевать за добро.
-Во что верят у вас? - спросила Ойла, пытаясь прервать ступор крылатой.
-Во все.
Эльфийка нахмурилась то ли от волны новой боли, то ли из-за странного ответа.
-То есть?
-Бог во всем. Тот, кого прославляет мое имя. Адоний. Он - все. Воздух, огонь, растения и животные. И он каждый год умирает осенью, чтобы весной вернуться в еще более сияющем и прекрасном облачении. Мы верим, что с каждым годом мир становится прекраснее, - сказала она, затем замерла и добавила тихо и горько: - Наивно.
Когда Ойла вошла, крылатая сидела, прижимая к бедру кусок ткани, смоченный чем-то. Ткань то и дело становилась рыжеватой от сочащейся крови, и тогда девушка перемещала ее, чтобы закрыть чистым участком. Руки были перебинтованы тоже чем-то пропитанной тканью. Когда чистые клаптики ткани закончились, крылатая постаралась дотянуться до лежащих на столе.
Девушка моргнула и отреагировала как-то медленно.
-Ойла! Жива. Слава богам... прости, я не могу... э, встать, чтобы броситься себе на шею.
-Что произошло?
-А, да так. Птичка теперь немного того... поджаренная. Ты? Не пострадала?
Речь была отрывистая, давалась тяжело, медленно.
-Я нет. С тобой-то что? Ожоги? Ты была там?
-Так, пролетала мимо. Не совсем прямо ожоги... На меня попали искры, но они странные. Больно. А бедро - это я так, упала.
-Что говорит Андерс?
На секунду повисло молчание, а последующие слова звякнули, будто бы крылатая собирала все свои душевные силы для них. Да оно и правда так было. Рассеянность и тормознутость ушли только на эту одну фразу:
-Да лучше я в мучениях сгнию от этих ран, чем позволю ему прикоснуться ко мне.
Ойла подала чистую тряпку, села рядом и молча аккуратно обняла крылатую за плечи. Затем легонько тряхнула - девчушка даже не зашипела от боли.
-Никаких сгнивать. Жить будешь.
***
Мой Бог, дай мне памяти!
-Почему ты решила стать магом? Нас ненавидят, презирают, преследуют. Твоя жизнь теперь никогда не станет спокойной с этого момента, тем более что... Идет борьба.
-Я ничего не решала и никем не становилась, - ответила крылатая как всегда холодно - так она отвечала с того самого момента, как эта борьба началась и церковь была взорвана. В те краткие миги, когда вообще отвечала ему. - Я нашла то, кем я есть. Пришла к себе, скажем так. У меня магические способности были от рождения, только я этого не знала. Я одержима духом - собственно, первое и второе неразрывно связаны. Мне нравится лечить людей. Вой и выходит маг-целитель. Да еще и что-то вроде скорой помощи, - на этом девушка иронично усмехнулась, поднялась и собралась уходить. Но затем обернулась и еще добавила:
-Мне было трудно принять, кто я есть. Страшно быть странной. Но, как оказалось, и это тоже возможно пережить.
***
O ton Adonin!
-Расскажи мне об этой религии.
-Самое время, - нервно и хрипло хохотнула Ойла. - Прямо на развалинах полыхающей церкви. Супер.
-Расскажи, - так же настойчиво повторила Адо.
Они будто поменялись ролями: одна стала смешливой, а вторая - концентрированно серьезной.
-Ну, я сама-то толком не знаю. Что-то там про людей, отвернувшихся от Создателя, ударившихся в магию и всякие злостные культы...
Ойла покосилась на Адо. Почему-то девушке казалось, что на сочетании "злостные культы" эта неугомонная хохотушка должна была хотя бы немного улыбнуться, но губы подруги были плотно сомкнуты. Отсветы пожара делали черты лица резче и жестче, будто бы высеченными из мрамора. - Тогда-то и наслали первый Мор... - продолжала эльфийка. - И там появилась Андрасте, которая слышала Песнь... Началась война... Короче, я дальше не помню. Потом у кого-то спросишь.
-Война? - Адо и так не отличалась особенной способностью внимательно слушать собеседника, а теперь и вовсе казалось, что она вырывала только отдельные слова. - Странно и глупо воевать за добро.
-Во что верят у вас? - спросила Ойла, пытаясь прервать ступор крылатой.
-Во все.
Эльфийка нахмурилась то ли от волны новой боли, то ли из-за странного ответа.
-То есть?
-Бог во всем. Тот, кого прославляет мое имя. Адоний. Он - все. Воздух, огонь, растения и животные. И он каждый год умирает осенью, чтобы весной вернуться в еще более сияющем и прекрасном облачении. Мы верим, что с каждым годом мир становится прекраснее, - сказала она, затем замерла и добавила тихо и горько: - Наивно.