Somebody mixed my medecine!..
А теперь о жестоких совпадениях судьбы.
Меня эта фраза зацепила просто крюком, и я мучусь и маюсь с ней.
И ещё. Отчаявшийся человек, ненавидящий и боящийся себя.
Зарница была удивительной - красивой и яркой, такой, будто бы авиана вновь вернулась домой и с высоты могла наблюдать величественный закат. Но была ночь. Глубокая ночь. Лунное пятно смазано рисовалось где-то вдалеке. Ветер гнал редкие рваные тучи. Зарница манила и пугала одновременно. Легко ступив вниз с ветки, девушка распахнула крылья и парой мощных взмахов выбросила тело в пространство над деревьями. Можно было догадаться, что там было. Там был пожар.
Свежий до дрожи ночной воздух овевал тело, но девушка не чувствовала холода. Внутри теплился первый цветок волнения и страха - пульсирующий, горячий, распространяющийся пузырьками по крови. Щеки и губы горели не смотря на то, что авиана была уверенна: кожа нижней губы треснула от ветра. Она хмыкнула мысли, внезапно пришедшей на ум: трепещущая от испуга, крылатая, летящая на огонь - точно ночная бабочка.
Сделав широкий круг, чтобы отдалиться и укрыться от отсветов, бросаемых пожаром, девушка тихо спустилась на крышу какого-то дома и спряталась за чердаком. Она была далеко, потому как все-таки светиться было нельзя, но даже сюда долетал запах гари.
Пожар был невероятно могущественным и огромным. Сложно было представить, что могло вызвать подобное. Девушка невольно содрогнулась, когда рухнули перегоревшие балки, и на секунду небо озарилось до края, а ввысь вырвался огромный сноп искр, будто бы расцвел хвост феникса.
Пылала церковь.
Огромное здание, высокое - выше всех в округе, и тем самым невероятно угрожающее.
"Как такое могло случиться?"
По паперти метались люди - неразличимые, одинаковые отсюда, с такого расстояния.
Одинаковые. Никакие. Не живые. Неважные.
Авиана чувствовала, как ледяные шипы страха пронзали сердце насквозь, доходя откуда-то из низа живота прямо до горла. Она окостенела, будто горгулья при виде света. Смотреть было жутко. И невозможно не смотреть. Но хуже, в сотни раз хуже было то, что она прикипела к этой черепице, к этому дурацкому маленькому чердаку будто к последней защите и опоре. А по-хорошему, ей нужно было быть там, внизу, таскать воду вместе со всеми или хоть как-то помогать.
Но она была здесь, наверху. Захлопнувшаяся в собственном страхе, не возвышенная, а отрешенная.
Соседние дома загорались, будто сухие листья. С треском и хрустом слетали двери с петель, вываливались пьяные мужчины (кто еще мог бежать), бежали упитанные торговки, женщины и дети, старики - все, все. Суматоха была такая, будто в Киркволле объявили карнавал.
Кажется, никто даже не пытался пробраться внутрь, но от осознания, что там на самом-то деле полно людей, кровь замерзла. Здание начало рушиться, и огромные куски обваливались прямо на площадь, разбивая брусчатку и чьи-то головы. Крылатая смотрела, и ненависть к себе раскручивалась, будто смерч. Еще минута - и затянет с головой.
Андерс. Точно. Вот кто ей нужен сейчас. Андерс и Хоук. От них будет больше толку.
Тело слушалось так же плохо, как и до этого и на секунду, уже оторвавшись от крыши, девушке показалось, что крылья не откроются. Когда-то родители говори, что главное - вера. Железная. Каменная. Об которую может расшибиться реальность. Если не веришь, можешь расшибиться ты.
Но привычка взяла свое. Огонь распространялся, так что сложно было сделать настолько большой круг, чтобы не быть замеченной.
Здания плавились и таяли, будто сладкий лед, что по воскресеньям продают на ярмарках.
Было страшно. Обжигающе-страшно. Тело тряслось, а разум метался, и будто они не могли найти друг друга в этой суете сует.
Стоял визг, гул и грохот. Постоянно что-то падало, трещало и ломалось. Снопы искр взлетали в небо. Адо потеряла не только ориентацию, но и рассудок.
Она летела напрямик - достаточно быстро, чтобы не быть замеченной. Но через площадь. Балка. Яркие светлые искры. Жгучая боль.
Не помня себя, девушка продолжала махать на автомате. Боль рыжей волной затопила разум.
Авиана врезалась куда-то и инстинктивно поскребла руками по поверхности, пытаясь ухватиться, но хвататься было не за что. Мягко свистнув, сознание выскользнуло, но, к сожалению даже, не особо надолго. Девушка с силой грохнулась о землю (хорошо, что это была не самая мощенная улица в городе) и пришла в себя. Казалось, тело сейчас развалится на куски. саднило бедро (скорее всего, там рана), жутко болели подмятые крылья, а на коже проступали маленькие красные точки, одно прикосновение к которым вызывало шипастый взрыв новой боли.
"Что это за ерунда? ожоги? Из-за чего?"
Мысли ворочали тяжело и медленно. Затуманенное сознание отражало происходящее будто бы картинку за грязным стеклом.
"Что это за чертов пожар, раз даже искры от него такие?!"
Нужно было бежать, и чем скорее, тем лучше. Лететь. Нестись.
Плевать на город, плевать, если кто увидит. В такую ночь - не важно.
Она поднялась, пересиливая себя, пересиливая разбитое тело и размягченный ум.
Что-то, будто стержень под мягкими и безвольными мышцами, заставили разбежаться и взлететь на перекрестке. Что-то, будто тонкая металлическая спица. Да, она не Ойла, не Андерс и не Хоук. Без стального меча внутри. Но с чем-то своим. Со спицей. Тонкой, ее легко расплавить или переломить.
С каждым новым взмахом поврежденных крыльев (на них тоже попали эти чудо-искры) боль становилась все более опьяняющей. И когда до особняка Хоука оставалось совсем немного, было понятно - девушка не долетит. Плавно сесть она не могла уже в принципе, хоть бы не разбиться совсем.
Отец когда-то говорил, что в такой ситуации нужно представить, что ты бежишь по воздуху. Прямо вот так начать махать ногами, будто бы воздух твердый, и ты мчишься по нему что есть духу. В тот момент Адо смеялась и говорила, что это глупо выглядит.
В этот момент, она надеялась, это спасет ей жизнь.
От боли и перенапряжения страха не осталось, только в животе будто пролетел сквознячок, когда до земли оставались считанные метры. Посадка была не мягкой, но она была удачной - ноги, кажется, не сломались. В любом случае, девушка продолжала на них бежать, не чувствуя при этом под собой ничего. Будто бы ее несла какая-то неведомая сила - все, что позволяло не развалиться на составляющие прямо сейчас.
И где-то посреди пути от точки приземления и до двери поместья она вдруг почувствовала новый прилив боли. Такой чистой. Такой опьяняющей. Она никогда доселе не знала этой боли - рафинированной, неизбежной. Боли одиночества, когда никого рядом, чтобы жалеть и гладить по голове. Даже не жалеть, а просто... Просто никого рядом. И в тот же самый момент вся жизнь рухнула на нее, будто вылили воду из ушата. Живая. Жива-й-а-а!
Волшебная ночь ссыпала звезды за горизонт.
Адония со всего маху врезалась в дверь поместья, открыла, перецепилась, но остановиться, кажется, не могла. На лестнице перецепилась еще пару раз, упала, больно ударившись челюстью. Каждый раз мерзкие точки напоминали о себе.
Наконец, она выбралась на второй этаж.
На минуту компания замерла.
-Адо, что с тобой? - первый опомнился, конечно, Андерс.
-В городе пожар. Чудовищный. Горит Церковь. Куча жертв. Нужно срочно туда! Андерс! Там что-то непонятное, он будто бы магический, - я не знаю. На меня брызнул сноп искр, и вот все руки... Это ужасно больно.
Никто не говорил и слова.
-Да какого черта вы молчите-то, а?! Где Ойла?
-Скорее всего, уже там, - деловито ответил маг, быстрым шагом подходя к авиане и что-то попутно бормоча. - Сейчас будет заклинание, немного вспыхнет и будет жечь, но быстро пройдет, потерпи...
Хоук горько усмехнулся, посмотрел на это все и, встретившись взглядом с авианой, отчетливо проговорил в наступившей тишине:
-Я считаю, ты тоже должна знать, кто устроил этот пожар. Это был Андерс.
Девушка сделала шаг назад, чтобы оставаться на расстоянии от подошедшего мага.
-Это что, шутка? Что значит, устроил? Это специально? Как кто-то вообще мог... как кому-то могло прийти в голову... такое... специально...
Слова путались. Она говорила тупо и неосознанно. Сознание держалось на волоске.
-Там люди... много... Ойла! - глаза снова сверкнули осознанием происходящего. - Если Ойла там, я пойду! Пойду, - она сделала шаг в сторону Хоука. - И пойду! - крик, рык и отчаяние - тело никак не желало слушаться. - Прямо сейчас!
Шаг. Еще и еще, перерастающие в попытку бега. Хоук быстро зыркнул на открытое окно, но напрягаться не пришлось - еще пара шагов, и авиана рухнула без сознания.
На этот раз удар бедром об пол не помог прийти в себя. Приходить не особо хотелось.
П.С.логично, что эти двое скорее были бы у церкви, чем в особняке, но тогда бы пропала вся эпичность.
Я не знаю расположения зданий, и у меня особняк-таки далеко от храма.
Логично, что они узнали бы о пожаре и до/без авианы, но тогда см п.1 "пропала вся эпичность"
Да, я дофига нилагична.
П.П.С. Посмотрела тут в ютубе диалоги с Андерсом в игре, если крутить с ним роман. Если все так плохо и за ним так гоняются, даже в самом начале авиане поселиться у него было бы дико опасно? Или в начале нет?
Меня эта фраза зацепила просто крюком, и я мучусь и маюсь с ней.
И ещё. Отчаявшийся человек, ненавидящий и боящийся себя.
Зарница была удивительной - красивой и яркой, такой, будто бы авиана вновь вернулась домой и с высоты могла наблюдать величественный закат. Но была ночь. Глубокая ночь. Лунное пятно смазано рисовалось где-то вдалеке. Ветер гнал редкие рваные тучи. Зарница манила и пугала одновременно. Легко ступив вниз с ветки, девушка распахнула крылья и парой мощных взмахов выбросила тело в пространство над деревьями. Можно было догадаться, что там было. Там был пожар.
Свежий до дрожи ночной воздух овевал тело, но девушка не чувствовала холода. Внутри теплился первый цветок волнения и страха - пульсирующий, горячий, распространяющийся пузырьками по крови. Щеки и губы горели не смотря на то, что авиана была уверенна: кожа нижней губы треснула от ветра. Она хмыкнула мысли, внезапно пришедшей на ум: трепещущая от испуга, крылатая, летящая на огонь - точно ночная бабочка.
Сделав широкий круг, чтобы отдалиться и укрыться от отсветов, бросаемых пожаром, девушка тихо спустилась на крышу какого-то дома и спряталась за чердаком. Она была далеко, потому как все-таки светиться было нельзя, но даже сюда долетал запах гари.
Пожар был невероятно могущественным и огромным. Сложно было представить, что могло вызвать подобное. Девушка невольно содрогнулась, когда рухнули перегоревшие балки, и на секунду небо озарилось до края, а ввысь вырвался огромный сноп искр, будто бы расцвел хвост феникса.
Пылала церковь.
Огромное здание, высокое - выше всех в округе, и тем самым невероятно угрожающее.
"Как такое могло случиться?"
По паперти метались люди - неразличимые, одинаковые отсюда, с такого расстояния.
Одинаковые. Никакие. Не живые. Неважные.
Авиана чувствовала, как ледяные шипы страха пронзали сердце насквозь, доходя откуда-то из низа живота прямо до горла. Она окостенела, будто горгулья при виде света. Смотреть было жутко. И невозможно не смотреть. Но хуже, в сотни раз хуже было то, что она прикипела к этой черепице, к этому дурацкому маленькому чердаку будто к последней защите и опоре. А по-хорошему, ей нужно было быть там, внизу, таскать воду вместе со всеми или хоть как-то помогать.
Но она была здесь, наверху. Захлопнувшаяся в собственном страхе, не возвышенная, а отрешенная.
Соседние дома загорались, будто сухие листья. С треском и хрустом слетали двери с петель, вываливались пьяные мужчины (кто еще мог бежать), бежали упитанные торговки, женщины и дети, старики - все, все. Суматоха была такая, будто в Киркволле объявили карнавал.
Кажется, никто даже не пытался пробраться внутрь, но от осознания, что там на самом-то деле полно людей, кровь замерзла. Здание начало рушиться, и огромные куски обваливались прямо на площадь, разбивая брусчатку и чьи-то головы. Крылатая смотрела, и ненависть к себе раскручивалась, будто смерч. Еще минута - и затянет с головой.
Андерс. Точно. Вот кто ей нужен сейчас. Андерс и Хоук. От них будет больше толку.
Тело слушалось так же плохо, как и до этого и на секунду, уже оторвавшись от крыши, девушке показалось, что крылья не откроются. Когда-то родители говори, что главное - вера. Железная. Каменная. Об которую может расшибиться реальность. Если не веришь, можешь расшибиться ты.
Но привычка взяла свое. Огонь распространялся, так что сложно было сделать настолько большой круг, чтобы не быть замеченной.
Здания плавились и таяли, будто сладкий лед, что по воскресеньям продают на ярмарках.
Было страшно. Обжигающе-страшно. Тело тряслось, а разум метался, и будто они не могли найти друг друга в этой суете сует.
Стоял визг, гул и грохот. Постоянно что-то падало, трещало и ломалось. Снопы искр взлетали в небо. Адо потеряла не только ориентацию, но и рассудок.
Она летела напрямик - достаточно быстро, чтобы не быть замеченной. Но через площадь. Балка. Яркие светлые искры. Жгучая боль.
Не помня себя, девушка продолжала махать на автомате. Боль рыжей волной затопила разум.
Авиана врезалась куда-то и инстинктивно поскребла руками по поверхности, пытаясь ухватиться, но хвататься было не за что. Мягко свистнув, сознание выскользнуло, но, к сожалению даже, не особо надолго. Девушка с силой грохнулась о землю (хорошо, что это была не самая мощенная улица в городе) и пришла в себя. Казалось, тело сейчас развалится на куски. саднило бедро (скорее всего, там рана), жутко болели подмятые крылья, а на коже проступали маленькие красные точки, одно прикосновение к которым вызывало шипастый взрыв новой боли.
"Что это за ерунда? ожоги? Из-за чего?"
Мысли ворочали тяжело и медленно. Затуманенное сознание отражало происходящее будто бы картинку за грязным стеклом.
"Что это за чертов пожар, раз даже искры от него такие?!"
Нужно было бежать, и чем скорее, тем лучше. Лететь. Нестись.
Плевать на город, плевать, если кто увидит. В такую ночь - не важно.
Она поднялась, пересиливая себя, пересиливая разбитое тело и размягченный ум.
Что-то, будто стержень под мягкими и безвольными мышцами, заставили разбежаться и взлететь на перекрестке. Что-то, будто тонкая металлическая спица. Да, она не Ойла, не Андерс и не Хоук. Без стального меча внутри. Но с чем-то своим. Со спицей. Тонкой, ее легко расплавить или переломить.
С каждым новым взмахом поврежденных крыльев (на них тоже попали эти чудо-искры) боль становилась все более опьяняющей. И когда до особняка Хоука оставалось совсем немного, было понятно - девушка не долетит. Плавно сесть она не могла уже в принципе, хоть бы не разбиться совсем.
Отец когда-то говорил, что в такой ситуации нужно представить, что ты бежишь по воздуху. Прямо вот так начать махать ногами, будто бы воздух твердый, и ты мчишься по нему что есть духу. В тот момент Адо смеялась и говорила, что это глупо выглядит.
В этот момент, она надеялась, это спасет ей жизнь.
От боли и перенапряжения страха не осталось, только в животе будто пролетел сквознячок, когда до земли оставались считанные метры. Посадка была не мягкой, но она была удачной - ноги, кажется, не сломались. В любом случае, девушка продолжала на них бежать, не чувствуя при этом под собой ничего. Будто бы ее несла какая-то неведомая сила - все, что позволяло не развалиться на составляющие прямо сейчас.
И где-то посреди пути от точки приземления и до двери поместья она вдруг почувствовала новый прилив боли. Такой чистой. Такой опьяняющей. Она никогда доселе не знала этой боли - рафинированной, неизбежной. Боли одиночества, когда никого рядом, чтобы жалеть и гладить по голове. Даже не жалеть, а просто... Просто никого рядом. И в тот же самый момент вся жизнь рухнула на нее, будто вылили воду из ушата. Живая. Жива-й-а-а!
Волшебная ночь ссыпала звезды за горизонт.
Адония со всего маху врезалась в дверь поместья, открыла, перецепилась, но остановиться, кажется, не могла. На лестнице перецепилась еще пару раз, упала, больно ударившись челюстью. Каждый раз мерзкие точки напоминали о себе.
Наконец, она выбралась на второй этаж.
На минуту компания замерла.
-Адо, что с тобой? - первый опомнился, конечно, Андерс.
-В городе пожар. Чудовищный. Горит Церковь. Куча жертв. Нужно срочно туда! Андерс! Там что-то непонятное, он будто бы магический, - я не знаю. На меня брызнул сноп искр, и вот все руки... Это ужасно больно.
Никто не говорил и слова.
-Да какого черта вы молчите-то, а?! Где Ойла?
-Скорее всего, уже там, - деловито ответил маг, быстрым шагом подходя к авиане и что-то попутно бормоча. - Сейчас будет заклинание, немного вспыхнет и будет жечь, но быстро пройдет, потерпи...
Хоук горько усмехнулся, посмотрел на это все и, встретившись взглядом с авианой, отчетливо проговорил в наступившей тишине:
-Я считаю, ты тоже должна знать, кто устроил этот пожар. Это был Андерс.
Девушка сделала шаг назад, чтобы оставаться на расстоянии от подошедшего мага.
-Это что, шутка? Что значит, устроил? Это специально? Как кто-то вообще мог... как кому-то могло прийти в голову... такое... специально...
Слова путались. Она говорила тупо и неосознанно. Сознание держалось на волоске.
-Там люди... много... Ойла! - глаза снова сверкнули осознанием происходящего. - Если Ойла там, я пойду! Пойду, - она сделала шаг в сторону Хоука. - И пойду! - крик, рык и отчаяние - тело никак не желало слушаться. - Прямо сейчас!
Шаг. Еще и еще, перерастающие в попытку бега. Хоук быстро зыркнул на открытое окно, но напрягаться не пришлось - еще пара шагов, и авиана рухнула без сознания.
На этот раз удар бедром об пол не помог прийти в себя. Приходить не особо хотелось.
П.С.логично, что эти двое скорее были бы у церкви, чем в особняке, но тогда бы пропала вся эпичность.
Я не знаю расположения зданий, и у меня особняк-таки далеко от храма.
Логично, что они узнали бы о пожаре и до/без авианы, но тогда см п.1 "пропала вся эпичность"
Да, я дофига нилагична.
П.П.С. Посмотрела тут в ютубе диалоги с Андерсом в игре, если крутить с ним роман. Если все так плохо и за ним так гоняются, даже в самом начале авиане поселиться у него было бы дико опасно? Или в начале нет?
-
-
17.06.2014 в 06:54Я предпочитаю знать, что после он перестанет быть настолько мягким и постепенно будет прощен всеми спутниками.
Думаю, кстати, что в момент взрыва Ойла будет выходить из церкви. Именно выходить.
А вообще сильно получилось, да. Думаю, это будет сильным потрясением для Адо, хоть в последнее время Андерс и вел себя отстраненно, но такое предположить было невозможно. Они знали в любом случае по сюжету, ты посмотри ролик, ты обуеешь. youtu.be/qB4TCyXbnNo
Этот разговор может быть несколько позже, когда Хоук притащит Андерса домой, пытаясь просто не прибить его.