Alone with this vision!

Странный сон снился снова и снова.
И самое жутко в этом было то, что он был похож на какой-то лабиринт, загадку. События повторялись каждый раз с точностью до секунды, до перелива голоса, до упавшей пылинки. Две монахини переговариваются, выходят. Рамаинен подходит и видит мертвую девушку. И тело девушки - ее тело.
Дальше не происходит ничего. Адо понимает, что она спит, это сон, это не реально - но и проснуться не может. Она молча сидит у скамьи и разглядывает свое спокойное лицо.
Первые раз пять один взгляд на себя же вызывал нервную дрожь, потом как-то свыклась.
Вот и в этот раз женщины вышли, как всегда, не заметив ее. Адо пробовала открыть дверь, пробовала выскочить за ними, пробовала рассмотреть хоть что-то в узкое окно-бойницу. Ничего. Будто бы за этой комнатой реальности больше не было. И на этом месте сон останавливался, как если бы писавшее его божество заскучало и бросило эту идею.
Рамаинен тяжело выдохнула. Ее хитрость - устать до полусмерти, до полуобморока - снова не сработала.
Иногда удавалось провалиться в глухую темноту без снов. А иногда она, падая в бессознательное, снова попадала в эту ловушку.
Мысли не давали покоя. Что это все могло значить? Свадебный наряд. Ее тело.
Это морочило ее днем и ночью, будто тоненький писк комара над ухом, будто постоянный гул в голове, медленно сводило с ума.
Девушка почувствовала, как сердце натужно и ощутимо толкнулось пару раз в груди.
"Этого еще не хватало", - сморщилась Адо.
Ей никак нельзя было сдавать позиции. Никак нельзя. Сестер мало, а людей много и...
Девушка лениво перевела взгляд на лежащую (с собой она все равно не могла идентифицировать этого человека, уж слишком это давило на мозг) и обмерла на долю мгновения.
Затем резко дернулась и заорала от испуга. У девушки - той, что лежала на скамье - ткань платья на груди медленно набухала от сочащейся крови.
Но сон, кажется, наконец-то ожил, разомкнулась цепь. От резкого движения Адо отбросило в сторону. Она пролетела через стену, еще что-то задела дернулась и...
-Ты что? - спросили рядом сонно и тревожно одновременно.
-А, да... - Рамаинен села на кровати и огляделась. Сочный лунный свет, сочащийся через узкие окна, разрезал пространство комнаты на пару частей. Девушка чувствовала, как неприятно влажная ткань рубахи касалась спины.
-Снова тот сон?
-Угу. Я это... переодеться хочу, - сипло прошептала девушка пересохшими губами, переступая через подругу, которая спала ближе к краю.
Рамаинен сменила рубаху и зачем-то подошла к окну, постояла пару секунд.
-Ложись уже, - пробубнили с кровати.
Адо не ответила, вглядываясь в даль. Ей хотелось верить, что это была ошибка. Что зрение ее подвело. Она прищурилась еще раз, а затем развернулась и безэмоционально спросила:
-Алая зарница на горизонте... Это что-то значит?
Соседка резко вскочила, отшвыривая одеяло, и мигом оказалась у окна.
Еще пару мгновений обе стояли молча. Старшая подруга в миг стала серьезной, собранной, в отличие от Рамаинен, у которой наплывы паники сменялись сонливостью - впервые за пару недель ей захотелось поспать. Почему-то она была уверена, что кошмар больше не повторится.
-Быстро одевайся и лети звонить тревогу. Не дрейфь, - легко хлопнула ее по руке, видя, что Адо уже видит перед глазами все эти неприятные картины. - Я попрошу настоятельницу отправлять к тебе не особо тяжелых.
Звон колокола долетал до нее будто бы издалека, будто бы и не она трезвонила, что было сил.
Зарница ширилась и росла. Медленно серело. Холодный воздух вызывал дрожь.
Рамаинен ударила в последний раз, разогналась и спрыгнула вниз. По-хорошему, нужно было бы описать пару кругов над тем местом, посмотреть, что там.
Вся сила ушла из крыльев, и Адо больно ударилась ногами о землю, когда садилась. Пришлось даже немного посидеть, пока стопы перестали ныть.
Хмыкнув себе, она поднялась и медленно пошла в монастырь.
Паника вспыхивала в голове, будто костер, в который подбросили хворосту.
"Кто спасет меня? Как я выживу?"