Из дверного проема в мягких сумерках эта странная фигура даже пугала, навевала тревогу. Глаза привыкали, и в бесцветности вечера можно было различить, как шевелился и вздымался оперённый купол, из-под которого торчали две тонкие ноги.
-Шамс?
Куча перьев не ответила, только испустила глубокий и судорожный вздох, будто пытаясь совладать с чем-то значительным.
-Ты что, плачешь?
Шамсин напрягалась изо всех сих в попытке не дать отодвинуть плотно сомкнутые крылья, закрывавшие верхнюю часть тела.
Красные глаза и кончик, мокрые щеки, слипшиеся ресницы.
-Ну, ты чего? Опять из-за консула?
Не отвечает, только машет головой, сбрасывая горячие слезы. Нэн замечает что-то, зажатое в правой руке с такой силой, что белеет кожа у мест соприкосновения.
-Покажи, что там.
Кладет к себе на колени дивной красоты тиару: легкий обруч с клинообразным выступом (это, наверное, располагается на лбу) и двумя распахнутыми крыльями.
-Это... что? - Нэн узнает, конечно, узнает. - Почему она у тебя?
Взрыв безудержных рыданий.
-Я... Я... - содрогается вся её фигура, от макушки и до кончиков пальцев, - я не знаю! Этого не должно у меня быть! Это должно быть на... на... неужели она... - и снова слезы.
-Ну, ну, - аккуратно касается плеча. - Снимают её не только в случае смерти, - на последнем уже нечто истеричное, с хрипом, с нехваткой кислорода.
-Я не хочу даже об этом думать! Какого черта её дали мне? Мне! У меня даже нет нужного слога в имени!
какие-то мутки, что те, кто должен был руководить хоть чем-то у сенмурвов имели определённый слыг или частицу в имени. Я над этим ещё не думала хд