-Что-то вы сегодня рано. Как обычно?
Тихое место. Можно почти расслабиться. Почти без постоянного контроля, наблюдения, ненужной помощи и раздражающей опеки. Почти.
-Начнём с самого слабого.
-Ок, - берёт нужный стакан не глядя и начинает что-то там смешивать, подливать, выкладывать покрасивее. – Что-то вы сегодня совсем рано.
-Почему же?
-Только-только моя смена начинается. Людей в такое время обычно вообще нет.
Действительно, сегодня их не было совсем, поэтому ресторан в срочном порядке прибирали, наводили порядок и красоту.
-Какой-то важный день?
-Нет. Редко бывает, чтобы так пусто, вот и пользуются моментом. Трудно поддерживать чистоту, когда посетителей много. Не будешь же ты скатерти перестилать прямо перед гостями.
-И то правда, - легонько ухмыльнулась Нэн, думая, как это расценивать: то ли её ни за кого важного не считают, то ли уже так прижилась тут, что при ней можно?
-Хотя, - бармен продолжает пребывать на своей волне, - на счет важного дня…
-Что-то в личной жизни? – проницательно угадывает девушка, медленно потягивая свой коктейль через трубочку.
-Почти, - уклончивый, скользкий и никакой ответ.
Играет что-то уж совсем едва различимое, нежное и летящее, но почти не слышное в гаме экспресс-уборки. Возле барной спокойнее всего, поэтому хорошо. У него всё и так в порядке, ему нечего суетиться перед наплывом посетителей.
-Ещё чего-нибудь?..
Разговор плывет лениво, мягко, как и больше ощущаемая, чем слышимая, музыка. Может, напиться?..
-Да, давай.
Подвигает что-то новое, очень шипучее и очень мятное по запаху, убирает стакан с недопитым старым коктейлем.
-Что-то произошло? – вкрадчивый, но не лишённый настойчивости вопрос. – Обычно вы пьете немного меньше.
-Пф. Это же в твоих интересах! – и, после паузы: - Тебе, наверное, можно диплом практикующего психолога выдавать. Столько наслушался тут…
-Что поделать, специфика. Люди либо очень мрачные приходят порой, на грани суицида, либо выпьют и начнут рассказывать… Не могу же я не реагировать.
Снова усмешка:
-К какой категории ты меня относишь?
-Э-э-э, да ни к какой, с чего Вы…
-Честно скажи.
-Их далеко не две. Есть ещё. Отношу к другой, - после этого отошёл на некоторое время, чем-то там позвенел, пошуршал, короче, занялся своими профессиональными обязанностями. Нэн была зла на себя, что спросила, но в то же время и пьяна, чтобы слишком уж печалиться. Нэн уже допила второй бокал, и решила заказать что-то ещё (в коне концов, отношения посетитель-бармен между ними никто не отменял), чтобы вернуть фокус внимания на себя, как ей помешали. Наконец-то открыли дверь, и потихоньку народ начал потихоньку подтягиваться. Тут не будет шумно и много людей. Дорогой ресторан. И тихий. В очередной раз открылась дверь, что-то молниеносно пронеслось и рухнуло прямо на стул возле Нэн за барной стойкой:
-Привет, Сандж!.. – «и» проглотила, запыхавшись. – Плесни чего-то, умираю от жажды.
«По имени?.. Назвала его по имени?»
-Подороже, подешевле?
-Эй, тебе что, жалко, что ли?! Сам говорил: всё казённое.
Молниеносная перепалка, ничего не значащая, но всё же… И в конце такое, как обухом по голове:
-Ну вылези, я тебя обниму-у!
-Тут посетители! – наверняка камень в огород Нэн, больше за барной стойкой, находящейся достаточно далеко от столиков, никого и не было.
-Ты что, не соскучился?
Обнялись. До костного хруста. Ро боролась с желанием встать и уйти, но дома обычно было ещё хуже, чем здесь. Поэтому лучше уж сидеть. Одно-единственное место, где можно было отдохнуть от этих фальшивых картинных проявлений человеческих эмоций, которых на самом деле никто давно не испытывал, и то!..
Все снова вернулись на свои законные места. Шуршание, хлопок бумагой об идеально гладкую столешницу:
-Мы тут такое-е сегодня разучивали! Ужас один, кромешный кошмар, вот, глянь!..
-Нда-а, - понимающее, не просто чтобы что-то сказать.
-Там такие пассажи, ужас один, у меня просто пальцы заплетаются. Это невообразимо трудно! Но так круто при этом! Потом такое крещендо, вот, с этого места, ручкой помечено, такое ТА-ДА-ДА-А!
-Да не кричи ты, посетителей распугаешь!
Легкое фырканье, Нэн была уверена, снова обращено в её сторону, что-то типа «эту-то? Её и спугнуть не грех».
-Подожди ты. Смотри дальше. Вот, до сюда всё – легато, очень, очень трудное место, зато дальше начинается такой мотивчик цепляющий! Ну не гениально ли, а? Короче. Я щас вниз репетировать, возможно, пару частей сегодня сыграю. Мне теперь это практиковать нужно где можно и где нельзя! Двадцать четыре часа в сутки!
-Чего это такое воодушевление?
-Потом расскажу, - самодовольство и легкая хитринка в голосе.. – Короче, у меня ещё полтора часа, верно? Скоро буду!
Нэн чувствует, что сейчас, наверняка, покраснеет, но её спасёт приятный полумрак – это раз, и она пьяна настолько, что не спросить не сможет:
-Кто она? – ревниво, как из мыльных опер, откровенно и глупо.
-Подруга, - улыбка сквозит в голосе. – В смысле, не в том смысле! Тфу, - смеётся. – Короче, друг. Девушка-друг.
И сколько в нём такта! Никаких вопросов «А что?», «А почему вы спрашиваете?», хотя ему интересно, ясно же – интересно. Но молчит. Выжидает? Или просто занят и поглощён своим?
-А о чем был разговор, если не секрет? – вторая непозволительная откровенность, вторая сдача рубежа… Нервы слабнут, нервы не выдерживают. Просто хочется побыть человеком, а не железной леди. И человеку больно. Почти постоянно, а сейчас – особенно. Это всё выпивка. Всё дурацкая выпивка. Наверняка он подливает что-то очень крепкое тайно. Как же она набралась… Очень стыдно, но это слишком сложная поведенческая модель – стыдиться.
-О музыке. Она пианистка. Очень хорошая. Блестящая, - с гордостью. – Тоже работает здесь, играет.
-Правда? Я никогда раньше не слышала.
-Ну, она только-только вернулась из вынужденного отпуска…
-Работает где-то ещё?
-Учится в университете.
-А-а-а…. – разговор чем дальше, тем глупее, но Ро чувствует, что не в состоянии остановиться: - И давно вы знакомы? – даже с каким-то напором, наездом.
-Да. С университета. Дайте-ка подумать… Два с половиной года. Да, два с половиной, чуть больше.
-М… - длинная, пьяная пауза. Теряется ощущение времени. Сколько она молчала – минуту или двадцать? – Налей ещё.
-Мне кажется, вам уже….
-Не вам, а тебе!
-А? – улыбка. – НУ хорошо, хорошо. Мне кажется, тебе уже хватит.
-Я глупо себя веду?
-Нет. Просто – хватит.
Прошло полтора часа. Это стало понятно по зазвучавшему в дальнем углу фортепиано. Что-то бодрое, отрывистое и сочное отстукивала эта молодая пианистка, что-то насыщенное, солнечное, как задерживались на пару секунд, а затем пружинисто отскакивали её худые костлявые пальцы. Почему-то говорят, что у всех пианистов должны быть очень худощавые руки, но кто знает?
У неё, наверное, да. Тонкие, но достаточно сильные, чтобы четко и слышно отыгрывать каждую ноту, ловко раскручивать её, демонстрировать во всей красе. А у него, интересно, какие у него руки?
-Дай руку.
-Чего?
-Руку дай. Подержаться.
Проходит одна мелодия, затем ещё две, снова повторяется первая, и ещё три, хотя Нэн вовсе не ручалась за свой музыкальный слух, а они так и сидели. Никого не было возле бара. Хотелось бы, чтобы никого не было никогда. Нежные звуки фортепиано (девчушка, видимо, уже устала отбивать бешеные ритмы), и её холодная и влажная от волнения рука в его тёплой и мягкой руке.